После того открыл Иов уста свои и проклял день свой. 

 И начал Иов и сказал: 

 погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! 

 День тот да будет тьмою; да не взыщет его Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! 

 Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя! 

 Ночь та, --да обладает ею мрак, да не сочтется она в днях года, да не войдет в число месяцев! 

 О! ночь та--да будет она безлюдна; да не войдет в нее веселье! 

 Да проклянут ее проклинающие день, способные разбудить левиафана! 

 Да померкнут звезды рассвета ее: пусть ждет она света, и он не приходит, и да не увидит она ресниц денницы 

 за то, что не затворила дверей чрева [матери] моей и не сокрыла горести от очей моих! 

 Для чего не умер я, выходя из утробы, и не скончался, когда вышел из чрева? 

 Зачем приняли меня колени? зачем было мне сосать сосцы? 

 Теперь бы лежал я и почивал; спал бы, и мне было бы покойно 

 с царями и советниками земли, которые застраивали для себя пустыни, 

 или с князьями, у которых было золото, и которые наполняли домы свои серебром; 

 или, как выкидыш сокрытый, я не существовал бы, как младенцы, не увидевшие света. 

 Там беззаконные перестают наводить страх, и там отдыхают истощившиеся в силах. 

 Там узники вместе наслаждаются покоем и не слышат криков приставника. 

 Малый и великий там равны, и раб свободен от господина своего. 

 На что дан страдальцу свет, и жизнь огорченным душею, 

 которые ждут смерти, и нет ее, которые вырыли бы ее охотнее, нежели клад, 

 обрадовались бы до восторга, восхитились бы, что нашли гроб? 

 [На что дан свет] человеку, которого путь закрыт, и которого Бог окружил мраком? 

 Вздохи мои предупреждают хлеб мой, и стоны мои льются, как вода, 

 ибо ужасное, чего я ужасался, то и постигло меня; и чего я боялся, то и пришло ко мне. 

 Нет мне мира, нет покоя, нет отрады: постигло несчастье.